Флибустьер - Страница 13

К оглавлению

13

– Может, сон какой приснится… – пробормотал Серов, стащил штормовку и ботинки и устроился в спальнике.

Так он и провел еще четыре дня, пока не приехал Петрович на своем громыхающем вездеходе. Сны ему снились, но не космические, а связанные с его расследованием: то Елисеев шептал на ухо, что есть в его рукописи тайная часть, в которой все объяснено, то Губерт Фрик приглашал прогуляться в горы над Варангер-фиордом, обещая представить разумному спруту с Венеры, то экстрасенс Таншара подмигивал из окошка шашлычной «Арагви», звал в компанию и намекал, что не худо бы отправиться к девочкам. Были сновидения и с более сложным сюжетом; не раз он видел, как плачущая Татьяна Олеговна затаскивает в ванну мужнин труп и, окропив его царской водкой, спускает сожженный прах в канализацию. Забавные сны! В иных обстоятельствах Серов бы над ними посмеялся, но сейчас приходившие к нему сновидения лишь раздражали. Наконец явился Петрович, отвез его в город, и там, недовольный и хмурый, он сел в самолет.

* * *

В салоне было прохладно, и штормовку Серов не снял. Когда «Ту», пробив облака, поднялся в голубое небо, он вытащил из кармана блокнот с вложенным в него листком, посланием от Петровича, развернул его и внимательно изучил список. Память у проводника-водителя была хорошей, и, очевидно, с Васькой-вертолетчиком он был в отличных отношениях: восемнадцать имен, а иногда и фамилий, включая нижегородскую группу. Если все эти люди исчезли, то теперь, вместе с Ртищевой и Губертом Фриком, набиралось двадцать человек. Пермская зона могла бы дать и больше, подумал Серов;

Пермь гораздо ближе к центру, на поезде можно добраться, что не в пример дешевле самолета. Придется, видно, и туда сгонять…

Появились стюардессы с напитками и завтраком. Серов, сидевший у прохода, передал подносики соседям, мужчине с деловитой физиономией и говорливой старушке, летевшей к невестке и сыну в Москву. Курица, сыр, белые булочки, пирожное, сок и кофе… После недели на консервах аэрофлотовское угощение казалось роскошным пиром. Серов взял коньяка, выпил янтарную жидкость, убедился, что коньяк хорош, заказал еще и вытянулся в кресле. Деловитый сосед предпочел водку. Они чокнулись и пожелали друг другу успешного приземления.

Коньяк ли был тому виной или приятные личики стюардесс, но только мрачное настроение стало покидать Серова. Он подумал, что путешествие к сопке Крутой вовсе не было бесцельным, как казалось еще получасом раньше. Во-первых, он убедился, что все фигуранты, и шестеро контактеров, и Добужинский, в самом деле добрались до аномальной зоны, а значит, рукопись Елисеева не полный бред. Здесь он, можно сказать, двигался по стопам Добужинского, тоже желавшего разобраться, что ему подсунули – то ли описание реальных событий, то ли фантастический сюжет. Во-вторых, отыскался важный свидетель, которого, так или иначе, пришлось бы доставать и опрашивать. Этот свидетель дал ценные показания (Серов пощупал блокнот в кармане куртки), и теперь, если пополнить их хотя бы десятком других имен, можно заняться статистикой. К примеру, выяснить, с чем связаны разные сроки исчезновений после таких аномальных прогулок – с возрастом, полом, психическим складом или, что вероятней всего, с временем пребывания в зоне. Ну и в-третьих, наконец… Самое, быть может, главное в том и состоит, что он побывал в географическом пункте, где завязались все события. Он видел своими глазами сопку, следы присутствия пропавших, остановился там, где они жили, жег костер около их кострищ… Это, как ни крути, впечатления! Когда-нибудь что-то всплывет, потянет за собою мысль, идею… что-то более здравое, чем нелепые выдумки контактеров…

Усмехнувшись, Серов пригубил коньяк и полез в карман за блокнотом, освежить в памяти полный список. Рукав штормовки задрался, в глаза ему бросились часы, и он остановил движение. С часами, драгоценным швейцарским изделием за тысячу баксов, произошел непорядок: если верить табло в аэропорту, они отстали на две с половиной минуты. Невероятный случай! До сих пор точность хода у них была потрясающая – за месяц они уходили на пару секунд, и подводил их Серов единожды в год, на Рождество.

Не вынесли походных условий?.. – мелькнуло у него в голове. Он наклонился к деловитому соседу, тронул его за рукав, спросил:

– У вас точные часы? Время не подскажете?

– Точные, как в аптеке, – проинформировал сосед, поднимая к лицу запястье. – Сейчас…

Но окончания фразы Серов не расслышал. Взгляд его остекленел, белесая пелена сгустилась перед глазами, тело будто бы потеряло вес, и пронзительный звенящий звук начал пробуравливать виски. Он дернул головой, пытаясь избавиться от этого визга, и потерял сознание.

Вскрикнула старушка, застыл мужчина с поднятой рукой. Кресло рядом с ним опустело.

Часть 2
ДЖЕНТЛЬМЕНЫ УДАЧИ


Глава 4
ФРЕГАТ «ВОРОН»

Он не мог пошевелиться. То была не судорога, не мышечный спазм – просто ощущение, что тело вдруг превратилось в камень. Серов не чувствовал конечностей, не шевелились губы, не двигались веки; перед глазами – полная тьма. Это было страшно! Но в то же время он сознавал, что жив, и даже помнил, что должен находиться сейчас в салоне авиалайнера, летящего над Охотским морем на высоте десяти километров. Не чувства, но разум и память убеждали в этом, и, справившись с первым приступом паники, Серов решил, что поражен внезапным недугом. Вот только каким? Паралич, инфаркт, инсульт? Нелепое предположение! Он был не только физически крепок, но отличался завидным здоровьем и никогда не болел, если не считать чеченского ранения. Хотя, подумалось Серову, и на старуху бывает проруха. Ну, надо полагать, сейчас ему окажут помощь. Прибежит стюардесса с аптечкой, спросит, нет ли врача среди пассажиров, что-нибудь вколят или сунут в рот таблетку… только бы зубы разжать…

13